Алексей Кузьмин.
http://daofunshu.narod.ru
Отрывок из книги "Солнце и снег"
У сэнсэя с утра было плохое настроение. Во-первых, куда-то исчез Ешинака. Во-вторых, необходимость принимать двух русских женщин. Юкигата вообще всегда старался держаться от женщин подальше, подобно Ямамото Цунетомо, автору "Хагакуре" он делал прижигания и экономил сексуальную энергию. В-третьих, Юкигата совершенно не любил Оригами.
Оригами немножко знал Накаяма, и он только что научил старика складывать из бумаги коробочку и журавлика. Интеллект Юкигаты легко позволил ему запомнить последовательность движений, но его пальцы создавали такие “шедевры”, что Накаяма едва не заливался смехом.
- Коробочка замечательно получается, - похвалил он Юкигату.
- Да? - старик подозрительно прищурился. Он только что создал журавлика, чем-то напоминавшего одновременно самолет “Конкорд” и Курочку Рябу из русских народных сказок.
- Мастерство видно во всем! - осторожно похвалил Рэймэй, борясь с диким желанием расхохотаться.
- В 1946 году у нас в лагере был один чудак. Все придут с лесоповала усталые, - упасть да ноги протянуть. А он сидит, да из оберточной бумаги фигурки крутит. Не любили мы его. Но на Новый год он так украсил офицерскую столовую, что русские даже пригласили нас на праздничный концерт, всем налили водки! - ударился в воспоминания польщенный сэнсэй.
- Так я могу быть свободен? - Рэймэй резко вернул Юкигату к действительности.
Как свободен? Поезжай-ка за русскими, вот адрес! - и Юкигата начал создавать новый шедевр. Рэймэй понял, что весь день будет загублен. А ведь он должен именно сегодня ликвидировать китайского шпиона Ли. Если сегодня он это не сделает, то кроткая Акико-сан опередит его. Рэймэй физически чувствовал, что проныра Акико села ему на хвост.
- Ты еще не уехал? - учитель не хотел сердиться, но в последнее время ученики начали выводить его из себя.
Накаяма вздохнул, и начал собираться.
Через час он вновь зашел в скромную квартиру сэнсэя. Юкигата сразу отметил про себя, что Рэймэй как-то странно улыбается.
- Что, Рэймэй, не привез?
- Привез, учитель. Девушки очень интересуются Оригами, - и Накаяма пропустил вперед Светлану и Серафиму.
Светлана прошла в комнату и вежливо поздоровалась с Юкигатой.
- О-хайо годзаимас, Юкигата-сэнсэй!
- Ий О-тенки дес не! Аната ва Нихон-го вакаримас ка?
- Иэ, нихон-го еку дэ ва вакаримасэн ! - смущенно призналась Светлана.
- Нет-нет, произношение у Вас очень хорошее, - на всякий случай похвалил Юкигата.
Серафима стояла сзади и разглядывала спартанское убранство комнаты.
- Старичок, похоже, не богат, - решила Серафима, - в комнате шаром покати.
Комната Юкигаты действительна была обставлена очень скромно. Стол для игры в Го, большой бонсай - сосна с причудливо извитым стволом, фотография императора на стене - вот и все, что бросалось в глаза при первом посещении гостиной. Спальня, к слову сказать, была обставлена также скромно, только в ванной Юкигата провел полное переоборудование по последним японским стандартам.
Какое направление Оригами Вы преподаете? - задала свой первый вопрос Светлана, когда закончились подобающие случаю взаимные представления.
Для Юкигаты было новостью, что в Оригами существуют разные направления, и после небольшой паузы он предложил высказаться своему ученику.
Накаяма повертел в руках одно из последних творений Юкигаты - чудовищного фиолетового гуся, и произнес:
- Учитель отходит от стандартных форм. В настоящее время он ищет способы интуитивного постижения жизни через Оригами. Он возвращается к незнанию, изначальному состоянию белого листа, чтобы как ребенок, вновь овладеть методом, но уже на ином познавательном уровне.
Серафима открыла рот. Ее взгляд остекленел. Столько умных слов зараз она слышала впервые.
- Как интересно! Можно сложить идеальную коробочку, - при этом Света быстро сложила из листа действительно очень ровную фигурку, - но в этом не будет ничего необычного, она безлика, как тысячи пакетов для молока! А коробка учителя, - Света взяла в руки одно из творений Юкигаты, - живая. Она неповторима.
Теперь открыл рот и Юкигата. Его взгляд переходил от одной фигурки к другой, потом остановился, а затем встретился с таким же взглядом Серафимы. Сима посмотрела на сэнсэя и широко улыбнулась. Юкигата вздрогнул, и строго посмотрел на Рэймэя.
Тот продолжал спасать положение:
- В произведениях мастера чувствуется дух Югэн. Это немного грустное восприятие несовершенства и непостоянства вещей. Смотрите, эта коробочка специально сделана неровной, она скоро развалится, символизируя неизбежную победу времени над всем, имеющим форму.
Серафима пригорюнилась. Слова о времени и формах задели за больное место в ее душе. Она думала, что день начнется веселее.
Может быть, Вы хотите чай? - предложил Юкигата, - Накаяма-сан, пожалуйста, приготовьте нам хорошего зеленого чая!
Накаяма поклонился и исчез на кухне.
- Вы специально вернулись к простым формам? - продолжала задавать вопросы Светлана, - однажды я пыталась складывать сложные многогранники: октаэдр, икосаэдр например, а потом через них увлеклась флексагонами.
- Все сложные формы можно свести к простым! - наставительно произнес Юкигата. Например, в Го мы имеем тысячи тысяч сложных комбинаций, но все они основываются на небольшом числе классических форм.
- Вы играете в Го? Как интересно! - Светлана действительно очень обрадовалась, - Позвольте сыграть с Вами партию.
Юкигата почувствовал огромное облегчение. Наконец разговор перешел в контролируемое русло. Он быстро поставил на стол прекрасный Кая-бан: доску для игры в Го, сделанную из редкого дерева “кая”.
Доска вырезается из цельного куска дерева, для этого годится самая нижняя часть пня, недалеко от корней. Кая-бан стоит ужасно дорого, над ним работают три поколения мастеров: дерево заготавливает дед, сушит его сын, а обрабатывает внук. Зато такая вещь может служить веками.
- Эти камни очень хорошего качества, - объяснял Юкигата, демонстрируя свой комплект. Белые сделаны из особого вида ракушечника. Для черных камней годится только сланец, который добывается на берегах реки Нати. Камень так и называется: Курой Нати - Нати черный. Другие камни с Кая-бан не гармонируют. Чашки для камней сделаны из шелковичного дерева, потрогайте, как приятно их держать в руках.
Света взяла чашку с черными камнями, открыла ее, и поклонилась сэнсэю:
- Анигаеши маас!
- Вы много знаете по-японски! - улыбнулся Юкигата, - хотите послушать объяснения?
- Я знаю правила, - сказала Светлана, и приготовилась делать первый ход.
- Нет, так не годиться, - остановил ее Юкигата, - Вы не поставили себе фору! Узнать правила можно за пять минут, но чтобы научиться играть, требуется пять лет!
- Может быть, первую партию сыграем на равных, чтобы определить, какую фору Вы можете мне дать? - предложила Светлана.
- Нечего терять время! Ставьте девять камней! - распорядился Юкигата тоном, не терпящим возражений.
- Хорошо, - Светлана поставила на доску девять черных камней, и игра началась.
Когда Накаяма принес чай, игроки уже успели разыграть в одном углу цуки-ноби дзёсэки, причем Светлана вышла из розыгрыша в сэнтэ, и укрепила форовый камень на стороне. Юкигата одобрительно повел бровями, и вторгся в другой угол. Света уверенно взяла камень в хасами, и ћкигата был вынужден построить изолированную группу в углу. У Накаямы глаза полезли на лоб, когда он увидел, что маленькая очкастая мышка не сделала пока ни одной ошибки.
Серафима хлебнула чай и тут же подавилась пеной, которую Накаяма приготовил сегодня особенно тщательно. Она закашлялась, отошла от играющих. Накаяма похлопал ее по спине.
- Как вас зовут? - спросил он, оценивая фигуру и стать.
- Серафима. А вас?
- Рэймэй.
- Можно, я буду Вас звать Ромой?
Рэймэй кивнул.
- Рома, я ничего в этих пуговицах не понимаю, - пожаловалась она, показывая на доску, - научи меня журавлика делать.
- Пойдем! - Накаяма судорожно сглотнул слюну.
Юкигата вторгся еще в трех местах, и все его группы оказались изолированными одна от другой. Он стремился соединиться, но черные стояли крепко. Вторгаться в территории черных не имело уже смысла, так как Юкигата еще не обеспечил жизнь своим ранее поставленным камням. Каждый новый ход приводил к еще большей стабилизации черных. Юкигата скривился, выдержка стала ему изменять. В запальчивости он совершил необдуманный ход, и тут Светлана ответила неожиданно жестко. Несмелым движением маленьких тонких пальчиков она поставила очередной черный камень. Этот ход "выбивал глаза" группе из двадцати белых камней.
Юкигата схватился за голову. Он был поражен.
- Какой у Вас уровень? - изумленно спросил он.
- Второй дан, - скромно отвечала Светлана.
Накаяма отошел от сидящей с ним рука об руку Серафимы, чтобы поздравить сэнсэя.
Увидев, в какой позиции была прекращена партия, Рэймэй присвистнул. От этого неуважительного звука последнее терпение учителя лопнуло.
- Чем ты занимаешься? - строго произнес он, пожирая Рэймея взглядом из-под густых бровей. В глазах учителя появился недобрый блеск, но он вновь овладел собой.
- Учу Серафиму-сан делать журавлика! - оправдывался смущенный Накаяма.
- Забирай ее и исчезни отсюда, - произнес сэнсэй, ласково улыбаясь.
- А Вы будете еще играть?
- Если ты не испаришься в течении трех минут, я с тебя шкуру спущу, Накаяма-сан! - произнес сэнсэй еще более ласково, и улыбнулся Светлане.
- Понял! - ответил Рэймэй, и тихо пробормотал по-русски, - нет базара!
- Серафима-сан, хотите сходить со мной в ресторан, а потом мы вместе займемся журавликами, - произнес он, глядя в Симе прямо в глаза.
- Голодненький! - Сима всплеснула руками, - поехали ко мне, я тебя накормлю.
И Серафима с Рэймэем покинули квартиру Юкигаты. В сияющем чистотой и зеркалами лифте они уже целовались взасос.
Юкигата еще не знал, что он только что потерял ученика, Япония лишилась одного из лучших агентов, а опасность, нависшая над “китайским шпионом” Ли Шеном, временно рассеялась.
- Давно занимаетесь Го? - поинтересовался Юкигата.
- С двенадцати лет, у нас в детдоме были комплекты и журналы по Го, я участвовала в соревнованиях.
- То-то я замечаю, что где-то видел Вас! - обрадовался Юкигата.
- Я играла на турнирах, когда в Москву приезжали Тиза Кобаяси и Умэки Сугуру.
- Точно! Я вспомнил, Вы играли с профессионалами. Светлана-сан очень цуей дес!
- Нет, я не сильная, - засмеялась Светлана, у меня совсем нет времени для тренировок. Вот если бы я тренировалась регулярно…
- Светлана-сан, вы говорите по-японски, Вам ничего не стоит найти хорошую работу в нашем посольстве. Тогда у Вас будут большие возможности для тренировок!
Надо будет подумать об этом, - Светлана сняла очки и сильным движением головы закинула назад волосы.
Юкигата почувствовал какое-то смутное беспокойство. Он попробовал вспомнить, что рекомендовал в таких случаях Ямамото Цунетомо, но не смог вспомнить ни одного высказывания из “Хагакуре”.
- Может быть, теперь сыграем на равных? - нашелся он.
- Охотно! - Светлана была в восторге от такого предложения.
На этот раз партия складывалась гораздо интереснее, к двадцатому ходу играющая черными Светлана откинулась в кресле. Изощренный стиль Юкигаты ошеломил ее.
- Юкигата-сан ковай аите дэс! - восхищенно произнесла она.
Сэнсэй расцвел, как маков цвет.
С первого дня занятий Сунь заставил Вана запоминать огромное количество легенд и преданий, часто не имеющих к Вэй Чи прямого отношения.
- Помни, что Вэй Чи изначально было известно именно в Китае, а уже потом его переняли другие народы! - поучал его седобородый Сунь. В Корее эта игра называется Бадук, в Японии - Го. Правила игры очень просты, а применения - безграничны. Форма доски - квадрат. Квадрат в Китае символизирует землю, как круг - небо. Четыре стороны - четыре стороны света. Но это еще и четыре сезона - зима, лето, осень, весна. На каждой стороне девятнадцать линий. Пересечений - триста шесдесят одно. На древней доске было пять точек - “звезд”. Вместе дают число дней в году. Центр и четыре угла - это пять первоэлементов - огонь, вода, дерево, земля, металл. Я бросаю на доску три камня - получаю триграмму. В древности так предсказывали будущее. Но Вэй Чи уже в древности использовалось не только для гадания.
По преданию, игра пришла к нам с Запада. Иероглиф “Запад” имеет еще и другое значение - “Извне”. Игра была дана людям в готовой форме. Первым из людей, игравшим в Игру, был Яо. Яо считался сыном верховного владыки Ди-ку, но его мать зачла его, увидев вышедшего из реки красного дракона. Его дедом был повелитель огня Хо-ди. Яо изображается в красной одежде, с большими усами.
Сунь провел Вана через ряд звенящих занавесей в самую дальнюю комнату павильона. Эта комната предназначалась исключительно для Игры. Сквозь широкое фигурное окно были видны горы, расцвеченные яркими красками осени. Сунь раздвинул занавеси на окнах, посмотрел вдаль, и продолжил:
- Яо имел в глазах три зрачка - символ прозорливости. В “Исторических заметках” сказано - “Яо создал Вэй Чи”, но смысл этих слов в том, что Яо создал не саму игру, а ее теорию. Он создал так же первый календарь, установил в государстве должности сановников, ведавших земледелием, ремеслом, правосудием, военным делом, а так же музыкой.
Ван припоминал, что уже когда-то слышал эти сведения, но они проскочили сквозь уши, не затронув глубоко его сознания. В устах наставника Суня эти истории звучали несколько иначе, оттеняя какой-то скрытый смысл. Сунь, очевидно, пересказывал эти предания уже не в первый раз, и видимо, сумел найти рациональные зерна в этих старых мифах. Меж тем старик пригласил Вана сесть за массивный стол красного дерева. На столе стоял низкий столик для игры в Вэй Чи, украшеный резьбой и перламутром. Ван сразу догадался, что этой вещице не менее двухсот лет.
Он сел, рассматривая тщательно обработанную древесину, на которой были проведены четкие параллельные линии. Несколько точек пересечения были выделены маленькими кружками.
- Точки-звезды, - вспомнил Ван.
Наставник уселся за широкую деревянную скамью, изготовленную, вероятно, еще во времена династии Мин, положив для мягкости вышитую подушку. Он откинулся на скамье, потянулся, устанавливая спину в надлежащее положение. Затем он оправил широкий халат, и продолжил свой рассказ:
- Своих двух дочерей Яо отдал замуж за Шуня. Шунь был вторым императором после Яо. Его мать зачла его, увидев на небе большую радугу. Радуга - это древний символ дракона. Шунь имел черный цвет кожи и “драконовую мету” - особый знак поперек лба. Его прозвище - Чунхуа - двойной блеск, оно связано с тем, что в его глазах было по два зрачка. Шунь учил Вэй Чи всех людей в своем государстве, так как их ум был еще несовершенен. В глубокой древности эта игра была известна как лучшее средство для развития ума.
Сунь оправил широкие рукава халата, открыл чашку с белыми камнями. Длинными пальцами старик набрал горсть камней, подержал их в руке, вновь высыпал в чашку.
- Кроме того, Шунь победил четырех злодеев-волшебников и отправил их на четыре границы государства усмирять бесов и оборотней, он учил народ почтительности и правилам поведения.
Следующим императором был великий Юй. Его отцом был Гунь. Гунь имел облик огромной рыбы, но перед смертью превратился в желтого дракона. Его мертвое тело в течении трех лет не разлагалось, а потом из него вылез Юй. Он имел сначала облик двурогого дракона цю.
Ван слушал, пытаясь понять, какая здесь связь с его обучением у Джао Туна. Старик Сунь тем временем указал ему на вид из окна.
- Юй жил в наших краях. Он прочищал русла рек, пробил на Хуанхэ ущелье Санмынься, прорыл канал под горой “Ворота дракона”. В его трудах ему помогал дракон Инлун. Юй окончательно устранил последствия великого потопа, восстановил каналы и русла рек. За это император Шунь передал ему свой престол.
Старый Сунь выпрямил спину, огладил длинную раздвоенную бороду, поправил пучок седых волос на затылке.
- Однако, начнем партию!
- Мне очень стыдно, но я даже не знаю правил игры, - признался Ван.
- Это не имеет значения. Первое, что нужно знать - камни ставятся в перекрестья линий, и двигать их нельзя.
- И все?
- Для начала вполне достаточно. Думай и делай ход.
Ван запустил руку в чашку с черными камнями, выбрал один, и собрался положить его на доску.
- Не так! Камень берут выпрямленными указательным и средним пальцами, как щипчиками, - поправил его наставник Сунь.
Ван попробовал правильно сложить пальцы и очнулся от воспоминаний.
- Они совершенно не способны воспринимать телепатическую информацию, - жаловался Инлун Желтому дракону, - я от зари до зари с ним сижу, а он меня до сих пор не узнал! Может мы вообще зря все это затеяли?
- Да, проблема, - согласился Желтый Дракон, - а если попробовать другую сигнальную систему задействовать?
- Голосовая речь? Иероглифы? Не пойдет. Уровень интеллекта, почти как у хвостатых мартышек.
- Надо развить интеллект. Подумай, время еще есть.
Инлун кивком головы попрощался с Желтым Драконом, сполз в воду и поплыл. После потопа еще не вся вода сошла с полей и плантаций, каналы были в плачевном состоянии, дамбы разрушены. Он вылез на небольшой скалистый утес, свернулся кольцом, подождал, пока вся вода стечет с чешуи.
Где-то здесь его ждал Двуног, в которого переселился Красный Дракон.
- Вылезай, хватит прятаться! - заревел Инлун, телепатически продублировав свои слова.
Двуног зашевелился в куче веток и травы, из которых он пытался сделать себе гнездо. Инлун метнулся на шорох, своими усами крепко захватил Двунога. Тот, как всегда, пришел в ужас.
- Да не буду я тебя жрать! - взревел Инлун, раскрыв огромную пасть, усеянную острыми зубами.
Двуног подергался и испуганно затих.
- Садись. Будем тебе интеллект развивать, - проговорил Инлун как можно более спокойно.
Двуног сидел, закрыв голову руками.
- Думает! Мысль концентрирует! - одобрительно произнес Инлун, окутавшись дымом.
Двуног по-прежнему сидел в полной неподвижности. Инлун сморщил кожу на лбу, почесал шею когтистой лапой.
- С чего бы нам начать? Пожалуй, двоичный код!
Он отломил от скалы кусок кварца и легко раздавил его на сотню камешков помельче. Ту же процедуру он проделал с камнем черного цвета. Перед Двуногом появилась кучка белых и черных камней. Дракон взял своим раздвоенным языком камень черного цвета, и положил его около двунога.
- Возьми камень! - медитировал он, - Возьми камень!
Двуног долго смотрел, а потом, как зачарованный, взял белый камень и положил его рядом с черным. В течении часа Инлун и Двуног по очереди клали на скалу все новые и новые камешки.
- Неплохо! - похвалил Инлун, - Теперь перейдем к графическому изображению.
Он проскреб на вертикальной скале две черты - непрерывную и прерванную.
- Да и Нет! Разницу улавливаешь? - проревел он, обращаясь к Двуногу.
Тот стоял, смотрел, пытался морщить лоб. Драконы вообще не отличаются ангельским терпением, а Инлун был и вовсе никудышным педагогом.
- Да! - орал он, выпуская языки пламени, - Нет! - и окутывался дымом.
Устав повторять одно и тоже, он быстро набросал на скале план восьми триграмм.
- Целая, прерванная, целая, прерванная, целая, прерванная, - приговаривал он.
Двуног долго смотрел на изображение, потом взял камешек и прочертил целую и прерванную линии.
- Растем на глазах! - обрадовался Инлун. Он быстро прочертил своим когтем поверх изображения, увековечив его таким образом.
Двуног начертил еще линию, дракон обвел и ее. Когда место на ровной площадке кончилось, они начали чертить линии поперек предъидущих. Скоро вся скала была расчерчена на прямоугольники.
- Все! Больше не могу, - Инлун свился кольцами и положил свою морду перед Двуногом. Тот сидел, глядя ему прямо в глаза.
- Ну что смотришь! Все равно не понимаешь ведь ничего, - укорял его мудрый дракон.
Двуног по-прежнему смотрел, не отрываясь.
- Ну хорошо, повторим еще раз! - и дракон положил черный камень.
Камень лежал точно на перекрестье двух линий.
Человек подумал и поставил белый камень в другую точку.
Игра началась.
Желтый Дракон был в недоумении - Инлун куда-то исчез. Всем драконам в последние дни работы было по горло, непрекращающиеся дожди смыли весь плодородный слой на полях.
С севера приходили тревожные новости. Эта зима оказалась самой суровой за весь период наблюдений - почти везде выпал снег. Оставшиеся в живых животные спешно перемещались к югу, но и там их ждали сюрпризы - землетрясения полностью изменили рельеф, реки разлились, моря перемещались на огромные расстояния, то обнажая свое дно, то заливая долины и даже горы. Отсутствие Инлуна в эти дни ощущалось особенно остро.
- Наверное, он все сидит с этим Двуногом, - подумал Желтый Дракон. Он помнил, что Инлун занимался опытами на одинокой скале к востоку от залитой водой долины. Желтый Дракон отправился на поиски. Проплыв в грязной воде более двух часов, пробравшись сквозь огромные завалы из затопленных деревьев, он наконец, достиг нужного островка. Уже из воды он увидел знакомый силуэт Инлуна.
- Сколько можно, Инлун! Тебя все ищут.
- Не мешай, видишь, позиция какая сложная, - отвечал тот.
Желтый Дракон присмотрелся. Похоже, Инлун играл с Двуногом в какую-то игру. Черные и белые камни лежали на расчерченой под прямым углом скале. Инлун взял своим языком очередной камень и аккуратно поставил его рядом с другими. Желтый Дракон еще не успел разобраться в правилах, но игра показалась ему достаточно интересной. Двуног взял в руку камень другого цвета, и собрался поставить его на поле.
- Стой! - загремел Инлун. - Опять лапу держишь, как обезьяна!
Своими усами он перехватил руку Двунога и обнаружил в ней целых два камня.
- Так не пойдет! Давай-ка, как я! Держи между пальцев, как положено!
Тут, по мнению Желтого Дракона, произошло чудо. Двуног все понял, и нехотя подчинился. Он укрепил камень между вытянутыми указательным и средним пальцами и так поставил его на игровое пространство.
- Интересно, как решается вопрос конечности задачи, - промолвил Желтый Дракон, - или вы еще не определили пределов игрового поля?
- Очень просто, девятнадцать на девятнадцать, - ответил Инлун.
- А почему так?
- Смотри, я провожу каждой лапой по одному разу, очень ровно получается.
- Должно получиться двадцать? - недоумевал Желтый Дракон.
- А! У меня на левой передней один коготь отломан, - отмахнулся хвостом Инлун.
Понятно, - задумался Желтый Дракон, - ручаюсь, Инлун - твой отломанный коготь войдет в историю!
. . . Ли Мэй уже давно жила в доме своего отца, но Ван еще ни разу не виделся с ней. Когда он заговорил с Туном Чжао об этом, тот ответил неожиданно резко:
- Ты ведешь себя так, будто ты не жених, а уже муж моей дочери! Разве я не говорил тебе, что сначала необходимо выполнить все полагающиеся обряды?
- Какие обряды? - Ван стал догадываться, что за гостеприимство в этом доме придется платить дорогой ценой.
- Всему свое время, - Чжао неожиданно смягчился, ласково потрепал Вана по плечу, - как твои успехи в тренировках?
- Пока не очень, - откровенно признался Ван, - Вэй Чи дается с трудом.
- А! - засмеялся Чжао, - старый Сунь совсем замучил тебя! Всем поначалу трудно. Запомни, чтобы понять правила Вэй Чи, достаточно пяти минут, чтобы научится как следует играть, требуется пять лет!
Тун посмотрел на окружающие горы. Они терялись в глубоких облаках. В воздухе чувствовалась сырость - начинался сезон дождей. Тун поплотнее запахнул свою одежду и пошел по аллее, увлекая за собой Ван Шена. Нагибаясь под влажными ветками глицинии, они вышли к пруду.
- Ты еще молод, у тебя много времени впереди. Не трать его даром. Пока есть возможность обучаться Вэй Чи, используй ее, работай с полной отдачей. Смотри партии мастеров древности, современных чемпионов. Играй как можно больше с разными соперниками, - Чжао прошел по мостику и направился к беседке. Ван следовал за ним.
- Я буду упорно тренироваться, но какой в этом прок? В мире и без меня достаточно мастеров.
- Вэй Чи - это “разговор без помощи слов”, ничто так не помогает раскрыть внутренний мир другого человека, - Тун Чжао посмотрел Вану в глаза, на мгновение их взгляды, казалось, высекли искры, - даже в смертельном поединке твой противник так не раскроет свою истинную сущность, как в этой игре.
Ван выпрямился, устойчиво поставил ноги, глубоко поклонился Туну:
- Прошу Вас сыграть со мной!
- Давно бы так! - откликнулся Тун. - Сыграем сегодня же.
Он повернулся и пошел прочь. Ван не мог видеть, что уголки глаз Туна лучились улыбкой.
Партия с Туном началась глубоко за полночь. В центре павильона горел большой красный фонарь, маленькие вращающиеся светильники дробили пространство зала мелькающими цветными лучами. Доска для игры была ярко освещена чистым белым светом, льющимся непосредственно из-под большого фонаря. Остальное пространство терялось в игре мрака и движущихся цветных лучей. На фонариках были написаны иероглифы, и когда такой луч попадал на плоскую поверхность, цветные надписи скользили по ней, пробуждая какие-то глубокие изначальные ассоциации, воспоминания. Висящие тонкие ширмы и подвески изменяли геометрию окружающего пространства, вызывая ощущение бесконечности маленького зала.
- Как красиво! - не удержался от восхищения Ван.
- Это сделано специально, - отвечал из полумрака старый Сунь, - Вэй Чи является только моделью реального мира, но наши желания и поступки в игре полностью соответствуют нашему поведению в жизни. В этом помещении доска является единственной реальностью, выявляющей внутреннюю сущность соперников, все остальное - иллюзорно.
- Однако, начнем! - Тун Чжао удобно устроился на скамье, укрыл ноги теплым пледом.
Ван привычно поставил в точки-звезды фору из девяти камней.
- Не пойдет! - отрезал Тун. Сегодня сыграем на равных. Пусть нашему общению не будут мешать стереотипы форовой игры.
- Хорошо, учитель! - Ван совершил положенный обычаем поклон. Тун наклонился в ответ.
Ван выпрямился, взял себя в руки. Закрыл глаза, расслабился. Он сейчас так же терялся в бесконечности мрака, как и Тун Чжао, как и старый Сунь. Ван прислушался к шуму дождя, ветру, скрипу деревьев за окном. Он отчетливо различал шуршание веток, шорох срываемых листьев, непрерывную дробь дождя по черепице. Он слышал, как шумела вода, далеко выбрасываемая с изогнутой крыши, как ее струи разбрызгивались, попадая в каменные желоба водостока.
Он понял, что для борьбы с мастером изберет сегодня стратегию воды. Никаких схваток грудь в грудь, никакого открытого противодействия. Уклоняться, растекаться по свободному пространству, проникать в щели обороны. Уступать, уклоняться, чтобы бы не дать себя рассечь и изолировать.
Ван взял камень и поставил его в правый дальний угол - “к сердцу противника”. Камень стоял не слишком низко, не слишком высоко.
Тун быстро поставил белый камень в противоположный угол, в точку-звезду.
Второй ход Ван сделал в “сан-сан” - точку под точкой-звездой. Этот ход в точку с координатами ”три-три” считается низким и оборонительным. Атаковать не входило в намерения Вана.
Учитель Тун занял еще одну точку-звезду. Все четыре угла были заняты, и следующий ход Вана определял дальнейшую стратегию партии. Он применил ход, излюбленный в средневековом Китае: ассиметрично между камнями противника, с возможностью распространения в обе стороны. Сунь, наблюдавший за партией, поначалу радовался за своего ученика. Постепенно его радость стала уменьшаться.
Чжао придерживался простой и надежной стратегии - он четко разделял большие участки земли, огораживая свои владения. В его построениях чувствовалась сила и мощь, камни Вана организовались слабее, они были слишком растянуты.
Ван так и не запомнил, когда партия из чисто интеллектуального русла перешла в поединок воли и сверхсознания. Некоторое время он еще мог контролировать положение на всей доске, видеть каждый камень, его влияние на другие камни и пустоту между ними. Потом он несколько раз ошибся, сознание теряло контроль над реальностью. Он чувствовал себя так, будто пропустил серию ударов по голове во время поединка. Реальность расползалась, дробилась, трещала по швам.
Ван встал, поклонился учителю Туну.
- Прошу извинить!
Он подошел к окну, посмотрел вдаль. Далеко над горами сверкали молнии. Дождь по-прежнему лил почти непрерывным потоком. Ветер клонил и рвал деревья.
Он закрыл глаза, глубоко подышал. Воля взяла верх, интеллект и эмоции постепенно успокоились, объединившись под ее руководством. Ван понял, что даже самая лучшая стратегия обречена на поражение, если твой противник руководствуется стратегией реальности. Реальность первична. Следуя реальности, мастер добивается победы над любой другой стратегией. Ключ сокрыт не в интеллекте, а способности сохранять незамутненность ума.
Ван вернулся к столу, сел и внимательно осмотрел доску. Поражения было уже не избежать.
- Будем спасать то, что можно спасти, - подумал Ван, и сделал очередной ход.
Старый Сунь и Тун Чжао понимающе переглянулись. Их лица были скрыты во тьме, но Ван Шен понял, что они хотели сказать друг другу.